Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]
Оставив их в просторном холле, дворецкий вышел и вернулся через несколько минут.
— Мистер Нордстен не сможет вас принять, мисс Викери. А вы, мистер Викери, будьте любезны следовать за мной.
Саймон кивнул и улыбнулся девушке.
— Спасибо, сестренка, что проводила.
Он поцеловал ее на прощанье, и она зашагала назад, чувствуя себя очень одинокой.
Глава 5
— Прошу, мистер Викери, садитесь, — сердечно пригласил Нордстен. — Рад, что вы нашли время. Сигару?
Он сидел за большим столом красного дерева. Стены библиотеки во всю высоту были заняты книжными шкафами, и комната больше была похожа на кабинет профессора, чем финансиста. Впечатление усиливалось внешностью хозяина — высокого, широкоплечего и слегка сутуловатого. Огромная лысая голова была опушена рыжевато-седым венчиком. Говорил он с небольшим скандинавским акцентом, но немигающий твердый взгляд голубых глаз и сдержанные движения крупных рук выдавали характер, привыкший командовать миллионами.
Святой поблагодарил. Взяв сигару, с видом знатока понюхал и сунул в рот, не сняв ярлыка. Сигара была не из лучших, но Тим Викери и не мог в них разбираться.
— Вы выглядите старше своих лет. — Нордстен протянул зажженную спичку.
— Тюрьма никого не молодит, — пожал плечами Саймон.
— Ну и какие вы извлекли из этого уроки?
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
Лицо финансиста чуть дрогнуло, что, видимо, должно было сойти за улыбку, но взгляд не отрывался от лица Святого.
— Недавно вы еще были многообещающим молодым человеком, вам сулили блестящее будущее. Вы могли продолжать учебу и стать знаменитым художником. Но вы им не стали. Свой талант вы посвятили подделке денег, видимо, считая, что успех здесь может прийти быстрее, чем в искусстве. Но этого не случилось. Вас поймали и посадили в тюрьму. У вас было время понять, что успех приходит не так быстро, как кажется. Вот я и пытаюсь выяснить, как вы усвоили урок.
— Только за этим вы меня и позвали? — поморщился Саймон.
— Я убедился, что не ошибся, — сказал Нордстен.
— Откуда вы знаете?
— Дорогой мой, приговор получил широкий отклик в прессе. Газеты не переставали удивляться, что такой молодой человек сумел изготовить подделки, равных которым полиция не помнит. Остальное — дедукция и элементарная психология. — Нордстен откинулся в кресле. — Но я уже тогда подумал, что ваш талант заслуживает большего. Будь у вас хороший руководитель, чтобы наладить сбыт продукции без особого риска, разве такое бы случилось?
Саймон не ответил, и Нордстен продолжал:
— Если бы вновь появился шанс использовать ваш дар, но по-крупному и без малейшего риска, вы поняли бы, какая прекрасная возможность вам предоставилась?
Святой глубоко вздохнул.
— Не понимаю, — упрямо повторил он.
Взгляд Нордстена вновь уперся в него.
— Скажу проще. Вы, Викери, могли бы работать на меня, а я умею ценить услуги. Я могу сделать вас настолько богатым, как вам и не снилось. Хотите воспользоваться шансом? Нет?
Саймон покачал головой.
— Слишком рискованно. — Но голос его не звучал убедительно.
— Я обещаю исключить всякий риск, — настаивал Нордстен. — Вы не хотите получить сто тысяч фунтов?
Святой счел нужным сделать паузу. Он уставился на Нордстена, разинув рот, как это должен был сделать Тим Викери — с удивлением, недоверием и жадностью. Изобразил это Саймон без труда. Он испытывал сейчас то же чувство, что и обнаружив детективов на Бонд-стрит несколько часов назад. Только Нордстен этого не знал.
— Что надо сделать? — наконец решился Святой.
На лице хозяина снова мелькнуло подобие улыбки.
— Я вам покажу.
Нордстен встал, открыл дверь. Следом за ним Святой пересек холл и поднялся по дубовой лестнице. По дороге он решил, что совершенно логично оказался тогда за рулем допотопного такси: приключения всегда достаются тем, кто их любит. А ему другой жизни и не надо…
Длинный коридор был застелен роскошным красным ковром. В небольшом холле Нордстен отворил левую дверь и провел Саймона в комнату. Обстановка там была необычной. Приглядевшись, Саймон понял, что это миниатюрная гравировальная и печатная мастерская. Там стояла чертежная доска с лампой, верстак с аккуратно разложенными инструментами, пузырьки с типографскими красками всех цветов и сосуды с кислотами и щелочами. В углу — ручной пресс новейшей конструкции, в другом — пачки всевозможной бумаги.
— Здесь вы сможете найти все необходимое, — заявил Нордстен, — все дополнительное тоже будет доставлено немедленно.
— Что же именно вы хотите скопировать? — спросил Саймон.
Нордстен подошел к чертежной доске и взял несколько лежавших с краю листков.
— Вот эти бумаги, и чем больше, чем лучше. Некоторые из них очень сложны, так что начинайте с простейших. Сделать нужно быстро, но не в ущерб качеству. Вы получите сто тысяч фунтов в качестве аванса и по пятьдесят тысяч — за каждое клише, которое меня устроит. Вы согласны?
Саймон молча кивнул. У него в руках был ворох бумаг — облигации Италии, Норвегии, Аргентины — словом, полный комплект самых ценных бумаг, ходивших на мировом рынке.
— Ладно, я начну в понедельник, — сказал он.
Нордстен покачал головой.
— Если вы принимаете мое предложение, то начнете прямо сейчас. Жить вы будете рядом с рабочим местом. Это ваша квартира: рядом — спальня, напротив — ванная. Если что-то нужно, все доставят.
— Но моя сестра…
— Можете писать, звонить в любое время — телефон здесь есть. Полагаю, вы сумеете объяснить вашу задержку здесь.
— Нужно будет подобрать нужную бумагу…
— Все уже подобрано. — Нордстен указал на пачки в углу. — Это та бумага, на которой печатают оригиналы. Краски — тоже те. Мне не удалось достать только клише — разумеется, они уничтожены. Потому я и пригласил вас. Вы готовы начать работу?
Что-то в его голосе заставило Саймона повнимательней взглянуть на Нордстена, только вспомнив, что он Тим Викери, он с трудом сглотнул комок в горле.
— Я готов.
Нордстен улыбнулся, но улыбка эта…
— Вы приняли единственное верное решение, — сказал он. — Я оставлю вас, работайте. У камина — звонок, всегда кто-нибудь придет. Вы со мной поужинаете?
Саймон поблагодарил.
Когда хозяин удалился, Саймон выбросил сигару в камин, закурил сигарету и задумался. С полчаса он расхаживал по мастерской, иногда останавливался, чтобы рассмотреть бумагу, оборудование или образцы облигаций. О напряженном раздумье говорили его слившиеся в линию брови. Машинально он нащупал пистолет, который захватил с собой. Из слов Нордстена он понял — Тиму Викери не суждено раскрыть миру здешнюю тайну.
Значит, Нордстену нужны фальшивые облигации целых двенадцати стран. Зачем? Просто так таких фальшивок не делают. Но тогда зачем?
Святой постарался припомнить все, что знал о Нордстене. Тот не был так знаменит, как Рокфеллер или Морган, но в определенных кругах знали его хорошо, а Саймон Темплер давно интересовался теми областями жизни общества, где деньги считают миллионами или не считают вовсе. Потому он кое-что о Нордстене знал.
Ивар Нордстен был известен как «бумажный король». Начав с маленького заводика в Швеции, он теперь контролировал все производство бумаги в Скандинавии, Германии, Бельгии, Франции, Швейцарии и Голландии. Половина потребляемой Европой бумаги производилась его фирмами. А недавно он проник в Великобританию с таким капиталом, что сумел добиться практической монополии. Даже это Нордстена не удовлетворяло: были слухи, что он вел переговоры о слиянии кампаний, которые связали бы концерны Соединенных Штатов и Канады в гигантскую монополию, где он стал бы диктатором. Этот мировой трест мог бы выставлять счета любой отрасли, потреблявшей бумагу, и довел бы состояние Нордстена до астрономических величин. О таком человеке Аннет Викери никогда не слышала — ведь простые смертные мало знают о финансовых воротилах, пока те не попадают на скамью подсудимых. И вот этому Ивару Нордстену вдруг понадобился только выпущенный из тюрьмы фальшивомонетчик, чтобы подделать двенадцать разных серий государственных облигаций разных стран…
Сигарета догорела до конца и жгла пальцы. Нет, желание Нордстена могло иметь только одно объяснение, и от него у Саймона голова пошла кругом.
В час дворецкий принес отличный обед и спросил, что он будет пить. Саймон попросил «Либфраумильх» — и получил его.
— Мистер Нордстен просил узнать, не хотите ли вы послать письмо сестре?
Саймон быстро решил, что звонить домой никак нельзя.
— Если подождете, я черкну записку, — сказал он.
Набросав несколько вполне заурядных фраз на листке бумаги, на конверте он поставил имя Аннет Викери и какой-то адрес в северном Лондоне.
